Через открытую форточку в дом врывается теплый майский ветерок с ароматом цветущего сада. Ольга Павловна выглядывает в окно. Ишь, как разневестились вишни и сливы, да и на яблонях уже раскрываются нежные бело-розовые бутоны. Как любит она это время года. Словно второе дыхание появляется, несмотря на возраст. А ведь пришла уже 90-я ее весна. Но ей известно лекарство от старости. Как в той песне поется? «Любите, невзирая на года». Своих близких любите, мир вокруг, жизнь. И тогда продлятся ваши дни на земле…

Ольга Павловна Завадская, жительница Чаус, знает всему этому цену. Как, наверное, каждый, кто прошел суровое испытание войной. Когда она началась, ей шел 13-й год. Жила семья тогда в деревне Княжицы под Могилевом. Давно это было, и подробности тех событий уже стерлись из памяти. Но отдельные моменты все-таки всплывают. Как, например, плакала мама, провожая отца на фронт: его забрали буквально в первые дни войны. Словно чувствовала, что видит своего Павла в последний раз и придется ей одной поднимать детишек (позже пришло известие, что он погиб и похоронен в эстонской земле). А еще – как впервые увидела фашистов, когда с младшим братом и соседкой пошла в лес за дровами. Немецкая колонна двигалась по Минскому шоссе. Заметив детей, открыли огонь. Соседка крикнула: «Ложитесь!» И сейчас помнит Ольга Павловна треск автоматных очередей, а совсем рядом – фонтанчики земли от пуль… Врезалось в память и то, как немцы собрали однажды жителей деревни на площади у церкви, выстроились вокруг с пулеметами. Все уже приготовились к самому худшему. Но из толпы приказали выйти только евреям, которых тогда много жило в Княжицах, остальных отпустили по домам. На месте расстрела потом еще несколько дней «дышала», шевелилась земля…

Когда деревня была оккупирована, в их доме поселились фашисты. Выбросили все нехитрые пожитки хозяев, обустроили себе полати. Мама с детьми ютились на печке. Как-то ушли все, а через два дня вернулся только один. На вопрос, где остальные, ответил: «Капут». Вскоре немцы стали отступать, и мирных жителей с собой погнали. Но позже отпустили. Сельчане стали возвращаться домой.

– Не знаю, как мы в войну выживали, – рассказывает Ольга Павловна. – Кругом голод, разруха. Но Бог, видимо, людям помогал. А еще у нас в соседней деревне много родственников было, тоже в беде не оставляли. Дедушка держал пасеку, делился с нами медом. Маме удалось нас сохранить, а вот у ее сестры немцы двух дочек убили. Младшую застрелили, а над старшей еще и поиздевались. Такое горе…

Когда был освобожден Могилев, возобновила работу школа, что была в трех километрах от Княжиц. А местная – большая, просторная – в войну сгорела. Оля пошла в шестой класс. Тогда все, как и она, были переростками. На первых порах – ни тетрадок, ни книжек, но от учебы никто не отлынивал, все тянулись к знаниям. После семилетки она поступила в дошкольный техникум. Однако что-то не сложилось – и через полгода ушла. Была потом мечта вы-учиться на шофера, подали вместе с подружкой документы. Подружку взяли, а ее нет: не подошла по возрасту. И тогда в 1946 году Ольга устроилась наборщицей в областную типографию имени Молотова. Даже не подозревая, что этой работе отдаст затем столько лет…

Вначале ее взяли ученицей, обучив профессии наборщицы. Но когда вместо старой типографии открыли новую, Ольге предложили пойти подчитчицей в корректорскую областной газеты «За Радзіму». Может быть, так и осталась бы она жить и работать в Могилеве, если бы не встретила Владимира Завадского. Через три месяца после знакомства молодые поженились и уехали на его родину, в Чаусы, поселились в родительском доме. Хотя какой дом – обычная землянка. Новым жильем, домашним хозяйством уже позже обзавелись. Владимир стал работать водителем в районной больнице, Ольга Павловна после рождения старших дочек, Веры и Лиды – наборщицей в типографии районной газеты «Искра». А вскоре и профессию верстальщицы освоила. Она вспоминает: «Линотипы позже появились, до этого газетные строчки составлялись из отдельных букв. Была у меня такая специальная касса с буквами разных шрифтов и размеров. Читаешь текст – и собираешь его, будто мозаику. Потом, как номер газеты выйдет, все это нужно разобрать. Я так хорошо знала, где какие буквы лежат, что разбрасывала их по отсекам, практически не глядя. Здесь нужны были ловкость, сноровка. И, конечно, внимание. А верстали газету, сверяясь с нарисованными макетами. Всю эту «конструкцию» перед тем как печатать, скрепляли, иначе могла рассыпаться – и начинай работу заново. Пока не было большого станка, печатали полосы сами, на специальной машине, потом уже стало полегче. Мне нравилась моя работа».

На заслуженный отдых Ольга Павловна ушла в 1984 году. О ее профессионализме и добросовестной работе свидетельствует множество наград: значок «Отличник печати», юбилейная медаль «За доблестный труд», знак «Победитель социалистического соревнования», медаль «Ветеран труда», а также более 10 районных и областных грамот. А еще она была наставником молодежи, многих обучила тонкостям типографской работы. Жаль, нет уже их типографии. Сейчас совсем другие технологии, все другое…

Ольга Павловна живет с семьей младшей дочери Елены (две старших дочки далеко: в Москве, Минске). И по мере сил еще старается помогать по хозяйству, хотя ее от этого и оберегают. Например, этой весной сама посадила всю помидорную рассаду, никому не доверила. Еще хочется ей быть полезной…
Наталья КОЛЕСНИКОВА